Услышав ее испуганный визг, Кейт опустила глаза. Придвинувшись к ней, Грант произнес странным тоном:

— После всех тех отвратительных вещей, на которые ты смотришь каждый день, это тебя пугает?

— Возможно, это одна из моих девочек. Мне неприятно видеть, как ей делают больно.

Он накрыл ее руку своей большой теплой ладонью.

— Разве это не природа?

— К несчастью, да.

— Сколько времени это займет?

— Немного.

Только Кейт произнесла эти слова, как самец слез с самки, и она, громко крича, поползла прочь.

— Мне сейчас немного неловко из-за того, что я мужчина, — пробормотал Грант, и она не смогла удержаться от смеха. Несколько животных, в том числе большой самец, повернули головы в их сторону. Тогда Грант лег на валун и увлек ее за собой. Они неподвижно лежали, не издавая ни звука, чтобы не привлекать внимание животных.

Веки Кейт отяжелели и опустились, когда она вдохнула запах его чисто вымытой кожи. Она прижалась щекой к его плечу, чтобы насладиться его волнующей близостью. Грант полная противоположность тому грубому самцу. Когда он занимается любовью с женщиной, он наверняка нежен и заботлив. Впрочем, несмотря на все их задушевные беседы, она знает его не лучше, чем два месяца назад. Она уверена только в одном: ей нет места в его сердце.

Когда через некоторое время он ее отпустил, она прижала ладони к своим разгоряченным щекам.

— Прости. Это было непрофессионально.

Грант улыбнулся:

— Кейт Диксон — защитница тюленей.

Она бросила взгляд на молодую самку:

— Будь я матушкой-природой, я бы устроила некоторые вещи по-другому.

— Лучшей кандидатуры на эту роль не найти, — мягко улыбнулся он.

Кейт казалось, что она тонет в его глазах. Должно быть, прошла целая вечность, прежде чем он наконец отвел взгляд:

— Как долго тебе еще нужно здесь находиться?

— Я уже узнала все, что хотела. Нет никаких сомнений, что это то самое место, которое я искала.

Грант пристально посмотрел на нее:

— И что мы будем делать теперь?

— Не продавай ферму, Грант, — сказала она после продолжительной паузы. — Пожалуйста.

В его глазах промелькнуло разочарование.

— Кейт, мы уже все…

— Ты бы мог нанять меня в качестве управляющего. Я бы сделала так, чтобы она процветала.

— Ты имеешь в виду клочок, который от нее останется после установления буферной зоны? — недоверчиво фыркнул он. — Посмотрел бы я, что бы ты с ним сделала.

— Я бы нашла применение для буферной зоны.

— Разве цель твоего исследования не состоит в том, чтобы освободить прибрежную территорию от скота?

— Я что-нибудь придумаю.

— Каким образом, Кейт? Откуда ты возьмешь деньги? — Его спокойный тон поколебал ее уверенность. Неужели она несет такую чушь, что он даже не может на нее сердиться?

— Конечно, сначала бы тебе пришлось вкладывать в нее деньги, но я бы много работала и…

— Ты не можешь быть одновременно ученым и фермером, Кейт.

— Почему?

— Ты очень хорошая, но ты не суперчеловек.

Его слова пробудили ее здравый смысл. Как она может говорить об управлении фермой, если не справляется со своим исследованием?

— Ты прав, — согласилась Кейт.

Он пронзил ее взглядом:

— Ты сообщишь об этом месте комиссии по охране окружающей среды?

Сделай она это, и вопрос об установлении заповедной зоны будет решен в два счета. Грант не сможет найти достойного покупателя, и ему останется только поделить ее на части и продать соседям за бесценок.

Посмотрев на Гранта, Кейт вспомнила, что чувствовала она, когда все, что ей было дорого, продали на аукционе незнакомым людям. Это упростило принятие решения.

Подавив щемящую боль в груди, она покачала головой:

— Нет. Я этого не сделаю.

Грант на секунду закрыл глаза:

— А как же тюлени?

Она снова покачала головой:

— Без указания места размножения я не смогу завершить свое исследование, но оно все равно будет иметь силу. — В ее голосе слышалось отчаяние. — Мы с тюленями попробуем договориться с новым владельцем «Таллоквэй».

Грант нахмурился:

— Мы ничего не можем сделать?

— Ты можешь не продавать ферму.

— Не могу, Кейт. — Его зеленые глаза были полны боли. — Она была смыслом жизни моего отца. Мой долг сохранить ее неделимой.

— В таком случае поселись здесь и стань фермером.

Его глаза опасно потемнели.

— Мы оба прекрасно знаем, что я не фермер.

— Тебе просто нужно научиться им быть.

— В городе у меня высокооплачиваемая работа с кучей обязанностей.

— По-моему, на протяжении последних двух месяцев ты неплохо с ними справлялся посредством Интернета. — Насколько ей известно, за это время он ни разу не ездил в город.

— Это не одно и то же. Сейчас я веду всего несколько дел. Фактически я нахожусь в длительном отпуске.

— Но ты ведь можешь работать удаленно?

— Я старший партнер, Кейт.

— Значит, они купили не только твой профессиональный опыт, но и твою душу?

— Да я ни черта в этом не понимаю! — взревел Грант, и все тюлени, включая большого самца, испугались и нырнули в воду.

Кейт немного помолчала, чтобы дать ему время успокоиться.

— В сельском хозяйстве? — осторожно спросила она.

— Да. Оно меня не интересует и никогда не интересовало. — Он опустил голову и, сжав руки в кулаки, тихо произнес: — Я не фермер.

— Что тебя интересует? Юриспруденция? — так же тихо спросила она.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он ответил:

— Это то, чем я зарабатываю себе на жизнь.

— Но?

— Но я не только ходячий перечень законов.

Кейт задумчиво нахмурилась:

— Представь себе, что у тебя многомиллионное состояние и тебе больше не нужно работать. Чем бы ты тогда занялся?

— Понятия не имею. Порой мне кажется, что компания, в которой я работаю, была в моей жизни всегда. Я приложил столько усилий, чтобы в нее попасть.

— Хорошо. Попробую подойти с другой стороны. Какие журналы лежат на твоей этажерке для прессы?

Неожиданно он рассмеялся:

— Это сеанс психоанализа?

Кейт подняла бровь:

— Полагаю, ты читаешь не только контракты?

— У меня огромное количество журналов.

— По какой тематике?

Он пожал плечами:

— Гражданское строительство. Инженерное дело. Архитектура.

— Зачем тебе это?

Грант устало посмотрел на нее — очевидно, ему надоели ее расспросы.

— Потому что заниматься строительством интересно. Я целыми днями ищу в контрактах слабые места, чтобы сделать их недействительными. Поэтому мне приятно читать о людях, которые что-то строят, а не разрушают.

— Тогда построй что-нибудь, Грант. Это может не иметь никакого отношения к сельскому хозяйству.

— Ты мне предлагаешь застроить «Таллоквэй»? Ты? — произнес он с недоверием.

— Я предлагаю изменить «Таллоквэй». Использовать наилучшим образом. Построить центр по защите окружающей среды. Построить школу, музей естествознания.

— Но «Таллоквэй» всегда была фермой.

Почему он так зациклен на прошлом?

— Ты не обязан разводить овец только потому, что это делал твой отец. Старые сараи в дальней части фермы первоначально предназначались для коров.

По ее мнению, ни тем ни другим животным не подходит эта пустынная земля, терзаемая ветрами. Внезапно ее поразила догадка.

— Ветер! — воскликнула она.

Глаза Гранта сузились. Повернувшись, Кейт взяла его руки в свои:

— Ты мог бы построить ветровую электростанцию.

Смешок, вырвавшийся из его горла, оскорбил ее.

— По-твоему, я похож на фанатичного защитника природы?

Такого, как она и ее команда? Кейт проглотила обиду, не желая ссориться.

— Я не поверю ни на секунду, что человек, интересующийся инженерным делом, не знает о преимуществах альтернативных источников энергии и о том, что эта прибрежная зона как нельзя лучше подходит для строительства ветростанции.

Его глаза сузились, спина напряглась.